Эрих Фромм — немецкий философ, остро переживший гуманитарный кризис ХХ века: застав Первую мировую войну и наблюдая становление тоталитарных держав, осознавая ужас Второй мировой войны с её жестокостью глобального масштаба, а затем следя за продолжающимся обезображиванием человеческого общества в эпоху послевоенного изобилия, он бил тревогу по исчезающей человечности. В лекции, прочитанной в 1964 году, Фромм утверждает, что мир тотального безразличия, тупости и повальной депрессии не пришёл закрепостить нас откуда-то «сверху»: его тёмное скользкое начало берёт корень в пассивной личности каждого из нас — и каждый из нас может повбивать гвоздей в крышку гроба «дивного нового мира» и зажечь в себе свет осознанности.

Изобилие материальных благ — хорошая вещь в том смысле, что оно позволяет каждому человеку иметь достойную жизнь. Но оно также порождает определённые проблемы и опасности, о которых я и хотел бы поговорить. Хочу сразу сказать, что я выступаю не против изобилия как такового, а против конкретного его проявления: нового типа человека, который появился в ХХ веке. Этот новый тип человека можно охарактеризовать с трёх точек зрения.

ЧЕЛОВЕК ПОТРЕБЛЯЮЩИЙ

Прежде всего, его можно назвать латинским термином homo consumens (человек потребляющий). Это ненасытный человек, который постоянно испытывает потребность наполнять себя чем-то, неважно, чем: сигаретами, алкоголем, сексом, телевидением, книгами. Он пассивен, но постоянно потребляет и редко переваривает. Я использую здесь слово «пассивность» не в смысле отсутствия деятельности — ведь мы постоянно что-то делаем, — а в смысле отсутствия внутренней продуктивности. Самый простой пример — телевидение. Человек часами просиживает приклеенным к экрану, потребляя и оставаясь внутренне ленивым. Вот почему некоторые из нас позже чувствуют себя виноватыми. За этим фасадом скрывается тревожный, одинокий, напуганный и подавленный человек. Кто-то может спросить: как можно называть одинокими и несчастными людей, которые всегда настолько веселы и возбуждены? Дело в том, что внешне веселясь, человек может подсознательно быть тревожным, подавленным или скучающим.

Один из признаков подсознательной тревожности, порождающей то, что я называю ненасытностью, — это переедание.

У каждого человека, склонного к перееданию, при ближайшем рассмотрении можно обнаружить признаки тревожности и депрессии.

Однако если спросить его об этом, он скажет: «Я просто хочу есть, вот и всё. Когда я ем, то чувствую себя хорошо». Это похоже на алкоголизм или наркоманию. Подавленный или скучающий человек ощущает внутреннюю пустоту и отсутствие связи с миром. Чтобы заполнить эту пустоту, он должен потреблять — неважно, что. Заполнение пустоты устраняет чувство подавленности.

Здесь стоит сказать пару слов о депрессии. Большинство людей думают, что быть в депрессии значит чувствовать грусть. Это не так. Быть в депрессии значит не чувствовать ничего. Человек, страдающий депрессией, был бы рад грустить, потому что грусть — это чувство. Стоит также упомянуть скуку.

Скука — намного более серьёзное состояние, чем многие думают.

Я бы определил скуку как лёгкую хроническую депрессию, которую можно излечить развлечениями. Сегодня у нас есть целая индустрия, которая занимается предотвращением скуки и продаёт нам свои товары и услуги, чтобы мы не осознавали, что скучаем.

Вспомните, чем вы занимаетесь на приёмах и вечеринках. Вы говорите ни о чём, хозяйка тянет вас от одного гостя к другому, вы улыбаетесь, пока у вас не заболит лицо, — и вы не осознаёте, что скучаете. Когда вы приходите домой и дети спрашивают: «Ну, как прошло?», вы отвечаете: «Восхитительно!» — но при этом у вас осунувшееся лицо и вы выглядите изнурённым. Всё это время вам казалось, что вы весело проводите время, но ваше лицо и физическое состояние выдают скуку. Тогда вы решаете, что плохо выспались, и принимаете таблетки, потому что думаете, будто с вашим организмом что-то не так.

ЧЕЛОВЕК ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ

Второй аспект современного человека, вероятно, даже более опасен. Он заключается в том, что современный человек — это человек-гаджет. Или, если использовать латинское название, — homo technicus. Не homo faber (человек творящий), но человек технологический.

Любовь к гаджетам можно определить как влечение к неживому.

Однажды в журнале «Нью-Йоркер» я увидел карикатуру: молодая девушка выбирает духи, и продавщица говорит ей: «Я могу посоветовать вам вот этот аромат. Он очень притягательный — пахнет, как спортивная машина». Мне кажется, в этой шутке есть существенная доля правды. Сегодня многие мужчины намного больше интересуются спортивными машинами, чем девушками. На первый взгляд, это может показаться вполне безобидным увлечением. К тому же, невозможно совершить никаких аморальных действий по отношению к машине. Но в действительности речь идет о предпочтении живому чего-то неживого.

Или взять, к примеру, hi-fi акустику. Фанаты hi-fi слушают Баха, и им кажется, что они на самом деле получают удовольствие от его музыки. Но в действительности они лишь ждут того особого низкого звука, который может воспроизвести только их стерео система. После этого они теряют интерес. Но себе и своим друзьям они, конечно же, говорят, что им очень понравилась композиция.

Итак,

Любитель гаджетов — это человек, которого привлекает всё неживое. Эта любовь к неорганическому связана в более серьезных формах с влечением к разрушению, разложению, смерти.

ЧЕЛОВЕК ОТЧУЖДЁННЫЙ

Третий аспект человека общества изобилия — это человек отчуждённый. Отчуждённость означает, что человек перестаёт ощущать себя субъектом своей деятельности, и продукты его труда начинают господствовать над ним. Ветхозаветные пророки называли это идолопоклонством. Они имели в виду под этим не поклонение нескольким богам вместо одного, поклонение вещам вместо живого бога. Вот почему пророк говорит: «Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат, и нет дыхания в устах их».

Когда человек поклоняется вещам, он сам превращается в вещь и становится заложником своих творений.

Нет более трагического символа отчуждённости в наше время, чем ядерное оружие, которое держит всё человечество в заложниках. Никто не хочет войны и, тем не менее, никто не знает, как избавиться от ядерного оружия. Мы создали его, а теперь лихорадочно пытаемся не допустить, чтобы оно уничтожило всех нас.

ПСЕВДОПОТРЕБНОСТИ

Эти три фактора — homo consumens, homo technicus и человек отчуждённый — я считаю самыми опасными аспектами человека, возникшего в обществе изобилия.

Кроме того, нам известно, что многие из наших потребностей искусственно создаются индустрией, которая продает нам свои предотвращающие скуку товары и услуги посредством рекламы. Нашими вкусами манипулируют, а наш аппетит постоянно подогревают, заставляя нас потреблять всё больше и больше. Потребности, которые при этом создаются, — не естественные человеческие потребности, а искусственно созданные.

Существует ли критерий, при помощи которого можно было бы отличить естественные потребности от искусственных, хорошие от плохих?

Все мы согласны, что наркотическая зависимость, алкоголизм или переедание представляют собой ложные потребности. Эти примеры показывают, что существует всеобщий консенсус насчёт того, что определённые потребности вредны. Но можем ли мы определить, какие потребности в обществе изобилия в целом хорошие, а какие плохие? Прежде всего, нужно определить, что в данном случае хорошо или плохо. Я бы назвал хорошим всё, что повышает интерес к жизни, природе и другим людям. «Интерес» — это слово, которым нередко злоупотребляют. Я использую его в значении, соответствующем изначальному на латыни: interesse означает «быть между» в противовес поглощённости собственным эго и закрытости для мира. Поэтому я бы сказал, что плохая потребность — это любая потребность, которая ослабляет интерес к жизни.

Многие согласятся с тем, что фильмы, демонстрирующие жестокость и садизм, намного хуже порнографии. Однако никто особенно не возражает против них, потому что у нас есть сформированные столетиями представления о том, что плохо. Мы часто не знаем, как относиться к новому плохому, которое намного хуже старого плохого. Мы даже не задумываемся, что продукты той или иной индустрии, созданные с целью получения прибыли, могут быть вредными для человека — а не только алкоголь и наркотики; что изобилие делает людей более пассивными, пустыми и менее продуктивными.

РЕЛИГИЯ И СМЫСЛ ЖИЗНИ

Из-за неустанного потребления современный человек перестал спрашивать себя: «В чём смысл жизни? Каковы мои ценности? Кто я?».

В прошлом человек работал по шестнадцать-восемнадцать часов в день. Он вставал рано утром, а к вечеру был настолько уставшим, что у него не было времени размышлять о духовных вопросах. Сегодня мы работаем всего по восемь часов в день, но наша индустрия по предотвращению скуки заполняет оставшееся время, поэтому мы тоже чувствуем себя уставшими, когда ложимся спать и не задаемся вопросом о смысле жизни.

Я убеждён, что, когда полная автоматизация производства будет достигнута (а мы сейчас находимся только в начале этого процесса), вопрос духовности станет выйдет на первый план. Потому что люди будут вынуждены либо потреблять настолько много, что сойдут с ума, либо начать спрашивать себя:

«Зачем это всё? Зачем я живу? К чему должен стремиться человек?»

Я не верю в бога и не собираюсь призывать людей вернуться к религии. На самом деле, формулирует ли человек свои убеждения в понятиях религии или нет — второстепенно. Хоть концепция бога и важна, существует другое измерение, которое выходит за рамки интеллектуальной концепции бога — измерение человеческой ситуации. Можно сказать, что есть нерелигиозные верующие и религиозные неверующие. Можно верить в бога и не исполнять божью волю, а можно не верить в бога и стараться исполнять божью волю, которая заключается (согласно христианству и иудаизму) в скромности, честности и любви к ближнему.

Сегодня есть много людей, в особенности молодых людей, которые по той или иной причине не могут принять рамки традиционной религии. По этой причине я бы хотел сказать несколько слов о том, что я считаю религиозностью.

1.

Первое качество, свойственное религиозности, — это вера. Есть разновидность веры, которая не имеет ничего общего с богом, а является неотъемлемой частью человеческой природы. Я не верю в первородный грех, но верю в первородную веру. Под этим я попросту подразумеваю веру, с которой рождается каждый ребенок. Ребёнок верит, что мать накормит его, когда он голоден, и укроет его, когда ему будет холодно. Ребёнок также верит, что люди всегда говорят правду.

Мы, взрослые люди, привыкли к тому, что люди лгут, — для ребёнка же это сокрушительное открытие.

Очень полезно изучить историю веры отдельного человека — как эта вера была разрушена и как она затем либо восстановилась, либо так и осталась разрушенной. В последнем случае человек становится циником. А если он был очень сильно ранен, что может даже возненавидеть жизнь и утратить способность во что-либо верить.

Есть еще вера в людей — то есть, уверенность в том, что знакомый вам человек ни при каких обстоятельствах не станет поступать определённым образом. Иметь веру в того или иного человека означает быть уверенным в нём, не требуя от него никаких доказательств. Любовь также основана на вере, и наши неудачи в любви во многом обусловлены именно нехваткой веры.

2.

Ещё один аспект религиозности — это умение любить. Любовь подразумевает способность отбросить своё эго и ограничения тела, памяти, положения — всё, за что человек привык крепко держаться.

Человек, сосредоточенный на собственном эго, закрыт для мира.

Даже если он богат, в действительности он беден; даже если он могуществен, в действительности он бессилен. Для современного человека идея открытости миру кажется странной. Он привык поступать наоборот: укреплять свое эго, приобретать высокое положение и влияние. Он не знает, что означает черпать силу из своей открытости миру и связи с миром.

3.

Последний аспект религиозности — это принятие всего вышеописанного как важнейшей цели в жизни. Проблема большинства людей в том, что у них нет приоритетов: сегодня они хотят одного, завтра — другого.

Настоящая энергия возникает от сосредоточенности на самом важном.

С этой точки зрения, даже может быть лучше сосредоточиться исключительно на зле, чем постоянно колебаться в нерешительности между добром и злом, потому как внутренний конфликт лишает энергии. Необходимо определиться со своими ценностями. Если человек религиозен, его ценностями будут искренность, любовь, вера, разум, смелость.

Но есть ещё один важный момент: необходимо с подозрением относиться к словам. Говорить можно что угодно — нет ничего проще, чем рассуждать о благодетели или боге. Слова — пустой звук, если они не соответствуют действительности. А действительность определяется поступками человека, всей его личностью.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Я считаю, что мы стоим перед выбором. Если мы продолжим бессмысленное потребление и одержимость гаджетами, одному богу известно, что с нами будет (я думаю, что мы станем настолько тревожными и испуганными, что из одного только страха развяжем ядерную войну); если мы и дальше будем отрицать свою материалистичность, показывая пальцем на других и называя их материалистами и безбожниками, изобилие станет нашим проклятием. Но если мы перестанем доверять словам и вернемся к нашей гуманистической традиции и подлинным человеческим ценностям, то у нас есть шанс.

Я считаю, что мы также должны снизить объемы потребления, чтобы вернуть контроль над своей жизнью. Само собой, назад дороги нет. Мы нуждаемся в той системе производства, которая существует сейчас. Вопрос в том, можем ли мы иметь внушительное промышленное производство, которое не приводило бы к материализму и полному уничтожению индивидуальности? Я считаю, что мы можем сохранить наши методы организации производства и одновременно возродить гуманистические ценности. Наша задача, решение которой спасёт нас от уничтожения скукой или атомной бомбой, заключается в том, чтобы сделать индустриальное общество совместимым с жизнью, то есть с подлинными ценностями. Если мы осознаем возникшую опасность, я верю, что мы сможем войти в новую и лучшую эпоху.

https://www.paranteza.info/post/fromm1?fbclid=IwAR3rUr9DxhxShV4jqx-2ZDcYVsGEqr_Bl8m3OPiA2bPIuiJarcy6cJ2Wi8k