Величие и высота духа измеряются тем расстоянием, которое лежит между тем, что собою представляет человек в данный момент, и тем идеалом, к которому он устремлен. Говорится о настоящем устремлении. Значит, чем выше недосягаемое, ярче и величественнее идеал, тем выше и устремленный к нему человек. Так ли это? Проверим. Пусть это расстояние равно нулю, то есть человек есть таков, каков он есть, и лучше не будет и не может быть, так как ни к чему не устремлен. Значит - полная остановка. Застой. Смерть. Духовная смерть. Конец. А может быть, и хуже, ибо не идущий вверх идёт вниз. Так можно устремиться выше высокого и дальше далёкого. Якорь можно далеко забрасывать: ценны эти якоря дальнего плавания. Высотой устремления очертим границы возможностей. Идём в будущее, не ничтожному, не малому свидетелями станете. Так на великих путях и меры приложим великие.
Ну, а как же быть со своими недостатками и слабостями, как быть с немощью своей? Как примирить величие и красоту поставленного идеала, будущего нашего "я", к которому мы стремимся, со всем жалким ничтожеством нашего настоящего существа? И не покажется ли нам несбыточной мечтой цель нашего устремления, когда как будто и связи-то никакой нет между идеалом и действительностью?
Но что такое действительность? Неужели это маленькое, жалкое, ничтожное существо, порой трусливое и беспомощное, порой наглое и злое, эгоистичное, корыстолюбивое и тщеславное, безотрадное и внешне и внутренне, и есть наше истинное "я"? Но ведь сказано: "вы - боги", но ведь сказано: "человек создан по образу и подобию Божию". Что же тогда такое это жалкое и неубедительное существо, которое является по отношению к поставленному идеалу посмешищем или мучительным позором? Как назвать его? Какое имя дать ему, чтобы знать, с кем бороться и какое место отвести ему? Имя ему "самость", и существо это не есть истинный человек, но его заклятый, страшный и единственный враг. Враг этот создавался тысячелетиями наших жизней, он взращивался нашими страстями и питался нашими низкими помыслами и действиями: поистине, много энергии вложили мы, чтобы вырастить и укрепить его до всей настоящей неприглядности. И вот теперь он стоит на пути к нашему идеалу и кривляется, и уверяет нас, что он и есть наше истинное "я", и что нет и не может быть никакого моста от него к тому, к чему мы стремимся.
Но мы знаем, что это ложь, и что этот самый наш враг есть также порождение лжи, и что "отвергнуться от себя" - значит отвергнуться от нашего врага, и что "распять себя" - значит распять свою самость, и что это вовсе не есть какая-то жертва, но единственный путь к нашему идеалу, путь к счастью. Враг свиреп и беспощаден, и борьба идёт не на жизнь, а на смерть; здесь не может быть ни примирения, ни компромисса.
Во имя нашей истинной сущности, которая есть "выражение Высших Сил", которая есть "высшее проявление Космоса", "прообраз Создателя при всей Беспредельности", мы идём на уничтожение нашего врага, порождения нашей самости и невежества. Он нам не нужен на пути к Свету.
* * *
Никто не хочет быть назван условным учеником. Что-то неубедительное кроется в самом наименовании. Но, к сожалению, явление условного ученичества имеет место среди стремящихся к свету. Само сознание такого ученика по отношению к руководителю построено на ключе условности. Вот если, мыслит условный ученик, он, ведущий, удовлетворяет моему представлению о нём как о руководителе, то, значит, его признаю, а если нет, то, значит, и признание будет по степени его несоответствия. И глаз условного ученика всё время в зоркой напряжённости за каждым словом, за костюмом, за выражением лица, за обстановкой, в которой находится условно признанный им руководитель. Следит за всем, чтобы поставить каждое лыко в строку, чтобы заметить нечто не соответствующее своему идеалу и тотчас же записать за счёт руководителя, поставить ему в минус. Правда, любовь как-то проявляется, и ученик искренне верит, что он правильно относится и поступает, но неужели не думает такой условный ученик, что условное ученичество и условная преданность - вещи весьма шаткие, что если элемент условности входит во взаимоотношения, то и ученик вступает в ряды условных учеников со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как можно в то, что несёт печать непреложности, вносить условные взаимоотношения? И получается: и преданность условная, и любовь условная, и продвижение условное. В общем, всё постольку поскольку, и можно пожалеть о слепоте условного ученика. Идущий думает получить полноценное знание за условное признание. Где-то, в какой-то восточной книге, имеется указание, что настоящий ученик избегает критики и осуждения даже плохого учителя и тем не нарушает непреложность. Есть условия и обстоятельства, в которых осуждение является грязью на ногах идущего. Какой мерой можно измерить ценность условного ученичества, и каковы плоды этой условности? Кому-то не мешало бы об этом подумать, или этот кто-то полагает, что его условное устремление и преданность руководителю не являются явными и понятными и оцененными по своему достоинству? Так в то, что безусловно и непреложно, не будем вносить элемент условности, ибо кто же захочет быть условным учеником?
Борис Абрамов
(отрывок из книги «Устремленное сердце»)
|
Главная 
