«Если хочешь опередить свою тень, обратись ли­цом к солнцу. Брат, делай все лучше, трудись радостнее».

В известный период синтеза деятельность долж­на сконцентрировать качество выявления. Количество, как известные массовые вестники, может быть иногда допускаемо в делах высшей Культуры, но движение Культуры никогда не запечатлевалось ни количеством, ни большинством.

Высокое качество и изысканное меньшинство всегда были двигателями настоящих достижений Культуры. Очень часто даже в хороших речах и пи­саниях о Культуре проскальзывает, что Культура начинается там, где люди знают, как использовать досуги свои. Это может быть верно лишь постольку, поскольку мы условимся о понятии досуга. Если под досугом мы поймем все время вне нашей рутинной работы, как мы иногда называли ее – временем тру­да – пранаямы, тогда так называемый досуг явится лишь средоточием на изыскании высокого качества всей нашей деятельности. Сконцентрированные ка­чественные удары собранной энергии, прекрасно звучат они в пространстве и пробуждают звучанием своим сердца народов.

Качественность пробуждает и другую столь необ­ходимую в эволюционных процессах особенность: она пробуждает действительную ответственность за все исходящее, хотя бы в одном утверждении или предупреждении, хотя бы оно являлось новою фа­зою утончения чего-то, казалось бы, уже известно­го. Величайшая драма часто скрывается в этом будто бы уже известном. Это «известное» попадает в тот разряд общепринятости, о котором люди более и не помышляют, иначе говоря, не только не утончают, но и не возвышают более эти понятия.

Устремление к качественности обратит нас ко многим аксиомам жизни, которые придется опять вернуть к проблемам, настолько они требуют утон­чения, обострения и устремления с новых точек нашего бытия. «Non multa sed multum»^[1] – этот муд­рый совет давался тоже в известные периоды дея­тельности. Нельзя начинать знаменование Культу­ры с молчания. Молчальники-отшельники уходили от Мира лишь после известной деятельности, когда само их молчание являлось уже громовым духов­ным зовом и целением немощей.

Как прекрасно сосредоточенное ответственное движение резца ваятеля, который после грубого оформления подходит к выявлению тончайших по­кровов, причем малейшее отступление верности руки наносит непоправимое искажение. Пока ваятель находится в сфере первобытных оформлений, рука его может позволить себе иногда или слишком углубленный, или поверхностный, извилистый удар резца. Но когда он подходит к окончательному вы­ражению, преступить которое – значило бы вер­нуться к хаосу, то творческий энтузиазм его возвышается и великою ответственностью за каждое дви­жение его руки. В это время ваятель, может быть, еще чаще отойдет от своего произведения, чаще взглянет на него с разных углов зрения, чтобы, при­близившись, запечатлеть неповторяемое прикосно­вение. Там, где в первые дни работы ваятель мог и словесно выражать свои намерения, там при завер­шительных ударах он больше молчит, углубляется, зная, что он ответит за все, им завершенное.

Качественность, воздвигнутая всем комплексом обстоятельств, вносит в дело строения особую духовную радость. Переходящий горный поток не может позволить себе ни единого неверного движения. Также следуя по струне через бездну, мы как бы даже теряем часть нашего физического веса и, сер­дечно прикрепленные к духовным нитям, почти перелетаем гибельные пропасти.

Назовете ли это энтузиазмом, или возвышением духа, или совершенством качества всех движений и помыслов, или высочайшею торжественностью всех чувств наших, – безразличны эти наименования. Тот, кто не поймет торжественности в любви, тор­жества качества, тому и все прочие наименования будут лишь камнями, грохочущими в горном потоке.

Не в грохотании звонких слов лежит суждение о высоком качестве. В собранной торжественности сердца решается это судбище вечности. Если мы дерзаем произносить слово «Культура», значит, прежде всего, мы ответственны за качество. Корень слова «Культур[а]>> есть высшее служение совершен­ствованию, но это и есть наше обязательство по от­ношению к бытию.

В накоплении качества ничто не будет непредусмотрено, ничто не будет забыто и, конечно, ничто не будет своекорыстно извращено. Крупное ли, мел­кое ли своекорыстие так внедрено в жизнь челове­чества целыми веками извращений и отрицаний, что своекорыстие является одним из главных врагов все­го совершенного поверх личного качества.

Как-то рассуждалось в печати о том, не было ли в подвигах, запечатленных человечеством, какого-то своекорыстия? Вопрошалось – не было ли в дейст­виях пастушки Жанны д'Арк какого-либо движения самости, когда она утвердилась на мысли о спасении целого народа? Эти соображения могут приходить в голову лишь людям в существе своем своекорыст­ным. По их мнению, не только подвиги, но даже и дела повседневного благотворения, конечно, вызва­ны лишь разными степенями самости и своекорыс­тия.

Таков закон людей бессердечных, которые, судя по себе, полагают, что все доброе творится или для своекорыстия, или для каких-то земных личных воз­вышений, забывая, что эти земные цветы одноднев­ны, как и пышные цветы кактуса. Бросая всюду об­винение в своекорыстии, прирожденные своекорыстники начинают безумствовать и над Культурою. Они говорят: «Нам не доступны пути святости», точ­но бы обязанности перед Культурою уже были каки­ми-то святыми достижениями.

Кощунники всегда будут ненавистную им реаль­ность забрасывать за облака недосягаемости, чтобы тем легче навсегда отвязаться от нее. Они же охот­но будут покровительствовать кулачным боям, бою быков, состязанию на скорость, доведенную до бес­цельности. Они выдвинут все физические грубейшие выявления, лишь бы хотя отчасти стереть значение всего изысканного творящего. Они готовы передать храм в руки торгашей, надеясь, что по нашим време­нам некому будет изгнать их из Святилища и под­держать то, чем жив дух человеческий.

По счастью, пути совершенствования и высокого качества в существе своем лежат вне рук торгашествующих. О качестве мыслит меньшинство. О качест­ве может мыслить молодое сердце, пока не загрязне­но. По каким бы закоулкам ни вздумало бродить человечество, процесс качества все-таки будет совершаться! Все-таки совершится, ибо подвижничест­во живет в сердце утонченного духа. Вне опубликованных законов находится накопление утончения.

Но не будем входить в сферы несказуемые. Сей­час нужно [твердить] именно о вполне сказуемом понятии качества во всех действиях, во всей произ­водительности. Неустремленные к качеству пусть лучше и не говорят о Культуре.

Культура вовсе не модное, стильно фешенебель­ное понятие. Она есть глубочайший устой жизни, скрепленный высшими серебряными нитями с Иерархией Эволюции. Потому-то осознавшие стрем­ление к качеству не боятся насмешек и повторяют слова апостола Павла: «Когда вы думаете, что мы мертвы, мы все-таки живы». И не только живы, но каждый устремленный к Культуре, иначе говоря – к качеству, находит в себе неиссякаемый источник сил и противостояние всему злобному и разруши­тельному. Он-то может повторять мудрое изречение: «Благословенны препятствия, ими растем». Для него каждое выявление препятствия есть лишь возмож­ность возвышения качества.

Чем же будет преоборена грубейшая форма, как не излучением духа, сказавшемся во всем качестве, в качестве каждого действия, каждого дня, каждого помысла. Итак, стремясь к высшим формам цивили­зации, дерзая мыслить даже о Культуре, не забудем, что жизненность стремления создается из высокого качества всех действий.

Не мечтать во снах, но выявлять в жизни обязы­вает нас ответственность перед Культурою. И эта ответственность, поистине, распространяется не на какие-то заоблачные мечты редких праздничных дней, но должна быть запечатлена во всей каждодневности. Качество, красота, торжественность в любви во всей неудержимости и беспредельности ткут несломимые крылья духа. Качество, качество, качество! Во всем и всегда!

Конечно, всегда найдутся и сатанинские твари, которые на все духовное, на все прекрасное прошипят: «К черту Культуру – деньги на стол». Но не за­видна мрачная участь таких сатанистов. По счастью, «Свет побеждает тьму».

Но какие же сердечные выражения привета послать тем, кто бескорыстно, самоотверженно бо­рются за Культуру! Как не приветствовать тех, кто благородною борьбою своею помогает государству вписывать незабываемые страницы лучших дости­жений! Ведь эта борьба с самою сгущенною темно­тою необычайно трудна, но зато она и составляет тот истинный подвиг, который запечатлевается на­веки и составляет лучшие путеводные вехи моло­дым поколениям.

Благородное стремление создает и неиссякае­мость сил и растит тот светлый энтузиазм, о кото­ром горят глаза и звучит сердце человеческое. Во имя бездонной Красоты сердца человеческого и сой­демся и укрепимся в светлой победе Культуры.

Проф. Николай Рерих

17 июня 1932

Гималаи

___________________________